“Быть такой хорошей, какой только можно быть, – и самой лучшей мамой!”: исследование волонтёрской доульской поддержки

Перевод качественного исследования о волонтерской доульской поддержке до и после родов социально незащищённых женщин в Великобритании. Переводчик – Екатерина Житомирская-Шехтман.

Аннотация

Предпосылки

Социально незащищённые беременные и недавно родившие женщины являются группой высокого риска по развитию психологического стресса, высокой тревожности и депрессии. Подобно тому влиянию, которое оказывает плохое эмоциональное состояние матери на исход родов и развитие ребёнка, оно также может не лучшим образом повлиять на успешную адаптацию к материнской роли и на эффективность в выполнении родительских задач. Социальная поддержка является профилактикой дородовой и послеродовой депрессии, тревожности и стрессов, а также увеличивает материнскую уверенность при уходе за ребёнком. Чтобы оказывать социальную и информационную поддержку этим социально незащищённым женщинам, были организованы общественные программы с участием доул. Участницы этих программ, прошедшие обучение доулы-волонтёры, поддерживают матерей во время беременности родов и некоторое время в послеродовом периоде.

Методы исследования

Это описательное качественное исследование, базирующееся на феноменологическом разделе социальной психологии, которое изучает опыт матерей и доул относительно послеродовой доульской поддержки в рамках волонтёрской программы. В ходе исследования было проведено 13 полуструктурированных качественных интервью с 13 социально незащищёнными матерями и 19 доулами, участницами трёх волонтерских программ в Англии. Были сделаны аудиозаписи интервью, после чего интервью были обработаны с помощью методов индуктивного тематического анализа.

Результаты

Главной темой, выявленной с помощью этого метода, оказалась “Поддержка матери, обеспечивающая успешность и процветание материнства”. Также выявлено 5 подтем: “Преодоление стресса, тревоги и ощущения несчастья”, “Стань знающей и умелой”, “Развитие самооценки и самодостаточности”, “Эффективное использование доступных ресурсов” и “Налаживание местных связей”. Доулы выразили уверенность, что роль общества как минимум так же важна, как их собственная роль на родах женщин. Поддержка доул была высоко оценена женщинами – участницами программы, эта поддержка помогла им повысить уверенность в себе как в матерях и улучшить родительские навыки.

Заключение

Поддержка доул-волонтёров до и после родов может оказывать положительное влияние на эмоциональное состояние матери, снижать ощущение несчастья, стрессовые состояния, повышать самооценку и самодостаточность. Доулы помогают матерям почувствовать себя более компетентными, доульская поддержка даёт возможность более эффективно использовать поддержку социальных служб, позволяет матерям создавать социальные связи по месту проживания. Чтобы обеспечить наилучшее обслуживание социально незащищённых матерей после окончания доульской поддержки, проект должен помочь женщинам в оформлении отношений с другими общественными организациями, предоставляющими индивидуальную или групповую поддержку. Это, вероятно, снижает потенциальный стресс, который может быть вызван завершением общения с доулой в ходе проекта. Завершение становится уже не окончанием поддержки, а изменением ее формы; также возможно организовать продолжение неформального менее интенсивного общения с доулой.

Ключевые слова: доула, волонтёр, социально незащищённые женщины, беременность, дородовой, послеродовой, общественный

Предпосылки

Рождение ребёнка – одна из важнейших жизненных трансформаций, включающих в себя развитие материнской составляющей и приспособление к роли матери [1, 2]. Важнейший фактор успешного перехода это развитие родительской самодостаточности, включая уверенность в том, что мать может заботиться о ребёнке [3, 4, 5]. Это время может быть и временем значительного стресса, и тяжёлого эмоционального состояния. Беременные женщины и молодые мамы имеют более высокий риск тревожных и депрессивных состояний, если они находятся в социальной изоляции, ситуации недостаточной социальной поддержки, имеют низкую самооценку, являются одинокими матерями, либо состоят с партнёром в плохих отношениях, живут за чертой бедности или являются несовершеннолетними [6, 7, 8, 9]. Высокий уровень тревожности и появление депрессии связываются с неблагополучным исходом родов [10], повышенным риском различных психологических, психических, эмоциональных и поведенческих нарушений у ребёнка [11, 12, 13, 14] и заниженной оценкой себя как родителя [15]. Эмоциональный стресс может также препятствовать успешному освоению роли матери [16]. Самый высокий риск неблагополучных исходов имеют социально-экономически неблагополучные семьи [17].

Психосоциальный стресс рассматривается теорией как комбинация самого стрессового фактора, субъективное когнитивное восприятие этого фактора человеком и реакция человека в свете этого восприятия [18]. Беременные женщины могут попытаться справиться со стрессом, используя эмоциональные стратегии, включая поиск положительных сторон ситуации, поиск утешения и понимания; также беременные могут использовать стратегии решения проблемы – такие как поиск информационных ресурсов, подготовка к предстоящим изменениям [19]. Женщины, которые чувствуют себя не в состоянии эффективно справляться с ситуацией во время таких важных жизненных перемен, могут испытывать стресс, ощущать себя некомпетентными и деморализованными [20]. Жизненные ситуации во время беременности, вызывающие стресс, а также хронические факторы стресса, такие как нищета, перенаселение места проживания (теснота) и расизм связывают с менее благоприятным исходом родов [10]. Стресс во время беременности также ассоциируется с повышенным риском неврологических проблем развития у ребёнка [21].

Выяснилось, что социальная поддержка как понимание женщиной доступности других людей для обеспечения эмоциональных, психологических и материальных ресурсов [22, 23] является ключевым фактором эмоционального благополучия у беременных женщин и молодых матерей. Это может быть профилактикой дородовой и послеродовой депрессии и тревожности [6, 7, 8, 9]. Это дополнительно может стать “буфером” в стрессовой ситуации, так как меняется восприятие стрессового фактора, а также способы взаимодействия с ним, и всё это ведет к повышению самооценки и самодостаточности [23]; это важная составляющая уверенности молодой матери в том, что она сможет заботиться о ребёнке [24]. В США были разработаны общественные доульские программы  для поддержки социально неблагополучных женщин, особенно молодых женщин, впервые ставших матерями, главным образом, афроамериканок и испаноязычных женщин [25, 26, 27, 28, 29]. В этих программах с каждой матерью работает доула – участница программы: это опытная женщина, которая поддерживает мать во время беременности, родов и некоторое время в послеродовом периоде. Роль этих доул до и после родов во многом похожа на роль медработника, пришедшего с патронажем, но фокус смещён на “становление матерью” [30]. В Англии первый такой проект начался в 2005 году, а к 2011 году в социально неблагополучных районах работало уже пять таких проектов (причём не только с молодыми или первородящими матерями) [31].

Это первое углублённое качественное исследование доул – участниц общественного проекта в Англии. Оно рассматривает, как роль доулы в дородовом и послеродовом периоде ощущается и воспринимается самими доулами-волонтёрами и социально неблагополучными женщинами, которых доулы поддерживают. Роль доул-волонтёров в родах рассматривается в отдельном исследовании [32].


Методы

Дизайн исследования, методы проведения, участницы исследования, методы сбора материалов и, большей частью, аналитические методы были схожи с методами, используемыми при изучении роли доулы-волонтёра во время родов [32]. Однако это исследование фокусируется на дородовой и послеродовой поддержке.

Дизайн исследования

Это качественное описательное исследование [33] базируется на полуструктурированных глубоких интервью, теоретически обоснованных феноменологической социальной психологией [34]. Этот “малоинвазивный” метод [33] был выбран, так как целью исследования было изучить восприятие самих участниц и, таким образом, оставаться близкими к их восприятию [34], одновременно признавая как роль восприятия участниц, так и важность интерпретации исследователей [35]. Исследование одобрено Этической Комиссией при отделении медицинских наук Оксфордского университета (The Oxford University Medical Sciences Research Ethics Committee) (reference MSD-IDREC-C1–2013-111).

Организация исследования

В исследовании участвовали три волонтёрских доульских проекта, работавших примерно по одной схеме. Все три проекта были реализованы в Англии (Бредфорд, Халл и Эссекс). Проекты были выбраны в том числе по местоположению, так как в этих районах наблюдается максимальное этническое и географическое разнообразие. В каждом из районов проект осуществлялся независимой организацией, которая предоставляла женщинам бесплатные услуги доулы. Поддержка оказывалась доулами-волонтёрами во время беременности, родов и в течение 6-12 недель после родов.

Доулами-волонтёрами стали женщины из этих же районов, прошедшие 75 часов обучения и затем получившие сертификаты. Координаторы проекта предоставляли доулам постоянную поддержку и супервизию. Женщины-клиентки обычно не имели партнёров, либо их партнёры не могли присутствовать на родах, также среди них были социально незащищённые женщины (женщины в социальной изоляции, с проблемами психики, пережившее домашнее насилие, либо недавно переехавшие в регион), а также женщины, чьи дети уже были в зоне внимания органов опеки. Когда потенциальную клиентку направляли в проект (или она сама заявляла желание стать участницей проекта), организовывалась встреча с координатором, на встрече прояснялись потребности женщины, затем предоставлялись контакты волонтёра, который в данный момент свободен. Индивидуальная поддержка волонтёров предоставлялась в виде регулярных встреч и телефонных переговоров, а затем, конечно же, в присутствии на родах. Время общения с клиенткой в среднем составляло 1 час в неделю, но зависело, конечно, от потребностей конкретной женщины. Поддержка начиналась на любом сроке беременности, в зависимости от того, на каком сроке женщина стала участницей проекта. Если доула не могла присутствовать на родах, вместо неё выезжала запасная доула [32].

Участники исследования

Исследователи обратились к координатору каждой из программ для презентации исследования. Используя информационный буклет, координатор затем разъяснял суть исследования волонтёрам и женщинам – участницам исследования [32]. Когда волонтёры и будущие матери соглашались участвовать в исследовании, координатор получал от них разрешение на передачу их контактов исследователям либо на организацию встречи с исследователями для интервью. До начала исследования исследователи не контактировали с его участницами. Выборка участниц была целенаправленной, поскольку все участницы имели некоторый опыт оказания или получения доульской поддержки.

Сбор информации

В период между мартом 2015 и мартом 2016 года проводилось полуструктурированное качественное интервьюирование участниц. Каждая участница интервьюировалась один раз. Место и время интервью выбиралось участницей после разъяснения ей содержания исследования и получения от неё письменного информированного согласия. Большинство участниц готовы были встретиться у себя дома, но четверо волонтёров и одна женщина-участница выбрали опцию интервью по телефону (в этом случае информированное согласие было дано устно и затем записано интервьюером). Три женщины посчитали желательным присутствие партнёров на интервью – частично или полностью. Хотя исследователи предлагали услуги профессионального переводчика, ни одна участница не воспользовалась ими; однако, одна женщина воспользовалась для перевода помощью координатора проекта, другой участнице время от времени помогал с переводом её партнёр.

Интервью с волонтёрами продолжалось от 37 до 99 минут (средняя продолжительность – 54 минуты). Темы для обсуждения включали мотивации для участия в проекте, обучение, работу доулы, поддержку, оказываемую проектом, опыт работы в команде с медицинскими и социальными работниками, влияние проекта на волонтёров и на женщин-участниц (см. файл 1). Интервью женщин продолжалось 25-75 минут (средняя продолжительность 40 минут). Темы для обсуждения включали их опыт общения с акушерскими службами, поддержку доулы, влияние доульской поддержки, оценку доульской поддержки (см. файл 2). Все интервью были записаны и затем была сделана полная профессиональная расшифровка. Каждой участнице был присвоен идентификационный номер, начинающийся с буквы ‘D’ (для доул) или ‘M’ (для матерей). Сбор информации продолжался, пока не накопилось достаточно материала для последующего анализа заявленных тем.

Анализ полученных данных

Расшифровки интервью волонтёров и матерей были проанализированы по отдельности с помощью индуктивного тематического анализа [36]. После дополнительной проверки аудиозаписи каждая расшифровка перечитывалась несколько раз, затем с помощью индуктивного метода определялись коды, которые записывались с помощью компьютерной программы NVIVO. Количество кодов возрастало по мере сбора данных и появления новых тем; использовалась также техника постоянного сравнения [37] с учётом материалов последующих интервью. Эти темы объединялись в разделы “поддержка во время беременности” и “поддержка после родов” и встраивались в общий тематический анализ. Чтобы обеспечить точность анализа, каждый исследователь анализировал расшифровки интервью независимо; затем коды и возникающие новые темы обсуждались совместно. Оба исследователя анализировали тексты без учёта своих знаний и своего опыта в данном вопросе. Это делалось для того, чтобы анализ был близок к восприятию участниц; также исследователи отметили влияние материалов на их собственные перспективы как белых женщин, родившихся в Соединённом Королевстве и имеющих детей.

Участницы

В исследовании участвовали 16 женщин и 19 волонтёров. Интервью троих женщин были исключены из исследования, так как они были опытными матерями, нуждающимися в доуле только на родах. 13 оставшихся матерей имели разное происхождение. Шестеро имели мужей или партнёров, семеро были одинокими матерями. Возраст матерей был от 20 до 40+, большинство имело возраст 30+. Трое рожали впервые, у десятерых было от 1 до 5 старших детей. Четверо были белыми уроженками Великобритании, одна женщина была британкой азиатского происхождения, восемь родились в Азии, Африке и на Ближнем Востоке. Все они были социально незащищёнными (социальная изоляция, жизнь за чертой бедности, проблемы психики, домашнее насилие, недавний переезд, в том числе две участницы имели статус беженцев), предыдущий травматичный опыт родов, старший ребёнок-инвалид.

Все доулы имели опыт поддержки матерей во время беременности и после родов. Они имели опыт волонтёрской работы от 4 месяцев до 6 лет (среднее значение – 3,2 года), каждая уже поддержала  от 2 до 25 семей (среднее значение – 10 семей). Четырнадцать были белыми британками, пятеро были британками азиатского происхождения или уроженками Азии. Возраст волонтёров был от 20 до 65 лет, большинство были возраста “за 30”. За исключением одной участницы все имели собственных детей, трое имели и внуков. Кроме волонтёрской, 14 участниц  имели и оплачиваемую работу, трое были домохозяйками, одна была студенткой и ещё одна пенсионеркой.


Результаты

Главной темой, которая выкристаллизовалась в процессе анализа данных, полученных о работе, которую доулы вели с социально незащищёнными женщинами в период их беременности и в послеродовой период, стало “поддержать матерей, чтоб они стали успешными, а их материнство расцветало”. Одна из доул описала это следующим образом: “стать такой хорошей, какой только возможно, и в то же время – самой лучшей мамой” (D08). Доулы выразили уверенность, что их роль во время данного волонтёрского проекта была как минимум такой же важной, как и их роль на родах, и что они обеспечивали “короткие действия с долгосрочным эффектом” (D12).

Выявилось 5 подтем:”Преодоление стресса, тревоги и ощущения несчастья”, “Стань знающей и умелой”, “Развитие самооценки и самодостаточности”, “Эффективное использование доступных ресурсов” и “Налаживание местных связей”. Эти подтемы и работа доул в указанных направлениях представлены в таблице 1.

Таблица 1. Проблемы женщин, работа доул, главные темы, подтемы

Преодоление стресса, тревоги и чувства несчастья

Все матери описывали чувство сильной тревоги во время беременности. Главным образом, это была тревога о грядущих родах, в том числе об отсутствии на родах партнёра. Знакомство с доулой, которая даст поддержку в родах, убирало эти страхи : “С меня упал тяжёлый груз…” (M07).

Хотя потребность в доуле на родах обычно была главным поводом для обращения в проект, женщины также отмечали, как дородовая поддержка снимала их страхи, чувство несчастья и тревогу (происходящие от практически полной изоляции и других социальных проблем, а также предыдущего травмирующего опыта родов). И женщины, и доулы часто использовали фразы “просто иметь возможность с кем-то поговорить” или “есть кто-то, кто просто выслушает тебя”, чтобы описать эффект, который производит доула на психологическое состояние женщины. Доулы отмечали, что акушерки часто бывают слишком заняты, а женщины слишком робеют, чтобы разговор о волнующих женщину вопросах мог состояться: “Чувствуешь, что на тебя не стоит тратить лишних 10 минут, за которые ты бы хотела что-то ещё обсудить” (D16). Доулы, напротив, всегда были открыты к общению: “Она как путеводный огонёк на другом конце провода – если меня что-то беспокоит, я напишу ей сообщение” (M06). Более того, женщины были готовы идти на откровенность с доулами, так как те были волонтёрами, оказывающими безоценочную поддержку: “Они не оценивают, не судят тебя… потому что они не служащие, не акушерки, не соцработники, не доктора… чувствуешь, что им можно сказать всё, и знаешь, что это никуда не пойдёт” (M09). Матери также сравнивали отвергающую реакцию своих семей или их негативные чувства с полным принятием доул:

“Я могла говорить всё, что хочу и не ждать, что доула что-то этакое скажет в ответ… Я частенько говорила: ‘Не хочу больше быть беременной, я сыта  этим по горло.’ И моя мама сразу…‘Что ты говоришь! Это ужасно!’ … А когда я говорила это доуле, она такая: ‘Да… понимаю…’” (M11)

После родов поддержка доулы немного смещается в сторону ухода за молодой мамой: “Она старалась, чтоб я была в норме после всего этого, просто помогала с малышкой, качала её, укладывала спать… Делала мою жизнь после родов полегче” (M08). Эту практическую поддержку высоко оценили те мамы, которые иначе остались бы со своими малышами совсем одни: “Она сидит с мелким, а ты идёшь и спокойно моешься, и ты знаешь, что если он и так всю ночь не спал, у неё есть десять минут, чтоб переодеть его и покормить” (M01). Две женщины сочли, что их доулы помогли им избежать глубокой послеродовой депрессии, с которой они сталкивались ранее: “Думаю, на этот раз депрессии не было из-за той поддержки, что я получила” (M04).

И женщины, и доулы подчёркивали, что такая мощная эмоциональная поддержка стала возможна благодаря формированию доверительных отношений, о которых многие женщины говорили очень трогательно: “Она была мне как сестра, как лучшая подруга, как мама” (M16). Некоторые матери говорили, что вначале было сложно принять поддержку, потому что это как будто ставило под сомнение их самодостаточность: “Я не так-то легко подпускаю к себе” (M09). Затем, однако, все начинали получать удовольствие от общения: “Когда я узнала её поближе и увидела, какaя она хорошая” (M07). Чувства доул по этому вопросу были амбивалентны, не всегда легко определялись: “подруга и не подруга ” (D16); “подруга… но мы не можем быть подругами” (D04). Другие называли себя “приятельницами” (D18), “профессиональными подругами” (D08), хотя в некоторых случаях у доул и клиенток возникали прочные личные связи: “ Ты ничего не можешь сделать с чувствами, с “химией”” (D04).

Независимо от того, как они называли свои отношения, доулы видели эмоциональную близость как причину успешной поддержки: “Нужно почувствовать связь с ними…Если они не готовы вам открыться, то непонятно, что вы тут делаете” (D08). Многие доулы поддерживали молодых матерей, находящихся под контролем социальных служб “в интересах ребёнка”, эти женщины вначале относились к доулам насторожённо, так как они в принципе не доверяли никаким общественным проектам. И хотя иногда доуле “не удавалось подобрать ключик”(D04), также приводились примеры успеха – терпение и настойчивость: “[Они] очень отстранённые, с ними тяжело общаться, а в конце… мы свободно себя чувствуем друг с другом” (D14).

Помощь в получении знаний и умений

Центральным аспектом роли доулы стала помощь женщинам в получении ещё до родов всех необходимых знаний и умений, нужных во время беременности, родов и в период ухода за малышом: “Предоставляя информацию, возможность информированного выбора, мы убеждались, что теперь у них есть силы получить такой опыт родов и грудного вскармливания, какой им бы хотелось” (D03). Доулы объясняли, как пользоваться службой поддержки матерей, разъясняли женщинам их право на выбор типа медицинского обслуживания: “[Доула] объясняла, что происходит в госпитале… как принимаются решения” (M14). После родов они помогали молодым мамам развивать родительские навыки и обретать “уверенность в своих возможностях” (D14). Например, они помогали матерям настроиться на на то, какими способами происходит коммуникация с малышом: “Бондинг, формирование привязанности… это открывает родителям глаза. Это не капризный малыш, это твоему малышу что-то нужно” (D09). Также оказывалась периодическая поддержка грудного вскармливания; в отличие от работников здравоохранения у доул было время находиться с матерью на протяжении всего кормления: “Я по-настоящему боялась, что у меня мало молока… [доула] просто как-то успокоила меня” (M06).

Информируя женщин и поддерживая развитие родительских навыков, доулы заполняли эту нишу для некоторых первородящих, живущих далеко от своих родственниц, которые иначе смогли бы помочь мамам: “[Доула] помогала мне, у меня никого не было, — ни мамы, ни подружек, ни сестры, — никого” (M15). Другим материям часто не хватало информации о родах и о младенцах, так как они находились в острых кризисных ситуациях, и “беременность была просто как ещё одно обстоятельство в ее жизни” (D14).

Все доулы единогласно заявили, что они давали информацию только на базе доказательной медицины и из достоверных источников (таких как сайт или буклеты NHS — Национальной Службы Здравоохранения): “Если это не написано, не доказано и не напечатано черным по белому, мы не можем сказать: ‘Ну, когда мои дети были маленькие, мы делали вот так-то’” (D06). Они делились ссылками на источники с женщинами, чтобы тем было понятно: эта информация “не от меня” (D11), со всеми медицинскими вопросами женщины направлялись к соответствующим специалистам: “Что бы мы ни говорили, мы всегда повторяем: ‘Тебе нужно обсудить это со своим врачом и своей акушеркой’” (D04). Это относилось даже к ситуациям, когда доула знала ответ на вопрос; так, например, доула, которая была также дипломированной медсестрой, объясняла, что она не дает даже простой рекомендации о приеме парацетамола во время беременности: “Я говорю: ‘Ну, тебе надо спросить свою акушерку, потому что я не уверена.’ При этом если меня спросила бы подружка, я бы сказала ей: ‘Да, нормально, принимай’. Здесь это не моя роль” (D01).

Хотя доулы предусмотрительно не давали советов, это не останавливало женщин, и они часто просили посоветовать. Одна из доул рассказала, как молодая мама спросила у нее совета в присутствии врача: “Она сказала: ‘Что мне делать?’… Я ответила: ‘Я это не решаю. Это твой выбор, твое тело… Я поддержу тебя, что бы ты ни выбрала, но выбор должен быть твоим’” (D06). Другая доула призналась, что матери могли быть недовольны такой позицией доул: “Я говорила с некоторыми матерями, которые возмущались: ‘Нам не нужен кто-то, кто просто слушает, нам нужен кто-то, кто даст совет и скажет, что мы должны делать’” (D04).

Обучение доул включало информацию от организаций общественного здравоохранения о здоровом питании, курении, алкоголе, преимуществах грудного вскармливания. Обязанность давать такую информацию не всегда удачно совпадала с подходом доул, ориентированным на женщину, и многие считали, что оказывать давление на женщин неконструктивно: “Думаю, если начнёшь давить, в следующий раз тебя и на порог не пустят, и я считаю, что лучше, когда мы все-таки с ними” (D05). Однако они подчеркивали, что они могли давать нужную информацию тактично и эффективно в рамках доверительных отношений с матерями:

“Первые несколько посещений как раз о… выстраивании отношений, и когда тебе доверяют, когда сформировалась связь, тогда проще говорить и о вещах, о которых они, может быть, не хотят слышать, например, что стоит перестать курить” (D01)

Развитие самооценки и самодостаточности

Доулы рассказывали, что матери часто имеют низкую самооценку и слабое представление о контроле, несамодостаточны. Доулы работали с женщинами, у которых было сильно выражено резко негативное восприятие себя, с матерями, которые волновались, что не будут способны любить своих детей или ухаживать за ними: “У меня были мамы, которые говорили: ‘Кажется, я с приветом, раз я так думаю’” (D05). Доулы признавали, что они не могут изменить тяжелые условия, в которых живут эти мамы, но вместо этого они помогли “изменить их перспективы и их взгляд на вещи” (D08). Это делалось с помощью “времени, внимания и уважения” (D09), в частности путем формирования уверенности в себе, смещения фокуса на сильные стороны: “Нужно, чтобы мамы и папы почувствовали: ‘Я это могу!’, а не ‘Да как же я это сделаю?’” (D09). Матери заметили отличие не директивной поддержки доулы от опыта общения с некоторыми специалистами, которые фокусировались на недостатках родителей: “Мы чувствуем, как нас оценивают… [специалисты], они говорят: ‘Вы должны делать вот так’” (M09).

Доулы выделили четыре стратегии, которые использовались для повышения материнской самооценки и самодостаточности: аффирмации, проявление уважения к выбору, демонстрация заботы и неравнодушия, поддержка в доступных способах успешного достижения цели. Аффирмации включали положительную обратную связь, похвалы, подбадривание: “Ей это придало много уверенности, потому что я все время повторяла ей: ‘Ты все делаешь просто блестяще… смотри, как сильно ты продвинулась’” (D10). Oдна доула описала реакцию молодой мамы на то, как доула хвалила ее на встрече с социальными работниками: “Я сказала, что она прекрасно родила, дала ребенку грудь, был контакт кожа к коже, она сделала все, что положено, и все это сделала просто прекрасно. Я так и рассказала, и смотрю, она просто сияет” (D07). Одинокая мама вспоминала, как ее доула мотивировала ее думать о будущем: “‘Жизнь не кончилась, нужно собрать себя заново…ты же все можешь, действуй.’ Тогда я стала думать, что же я могу сделать” (M16).

Все доулы единодушно говорили об абсолютном уважении к решениям матерей: “Мы даем информацию, вы делаете выбор, мы вас поддерживаем в вашем выборе” (D09). Они уверены, что эта безоценочная поддержка была очень важна для развития у мам самоценности, уверенности в себе: “У них вновь повысилась самооценка… они знали, что могут это сделать и что их выбор будет воспринят с уважением” (D06). Доулы считали это особенно важным для самых ранимых матерей, тех, которые были наименее автономны: “Они теперь чувствовали, что знают о грядущих событиях, что у них есть силы сделать выбор …многие женщины, которых я поддерживала, вообще никогда ничего не контролировали в своей жизни” (D14).

Доулы считали, что их забота и неравнодушие могли оказать огромное влияние на самооценку матерей, о которых никогда никто не заботился и которые не верили, что они этого достойны: “Им так важно было просто иметь кого-то, кто за них переживает… Многие говорили мне: ‘Да зачем ты на меня тратишь свое время? Зря!’” (D14). Тот факт, что доулы были волонтёрами, тратили свое собственное время, был особенно важен для матерей: “Даже дети [доулы] отдавали нам свое время с мамой, вся семья доулы, получается, поддерживала одного человека, совершенно постороннего… Это было так необыкновенно” (M07).

Доулы разными путями помогали неуверенным в себе мамам делать эффективные шаги к “окончательному успеху” (D07). Некоторые пользовались целеполаганием, чтобы выявить приоритеты, действия, необходимые мамам для достижения своих целей, чтобы те могли “гордиться своими успехами” (D14). Другие помогали мамам решить задачи, которые женщины находили сложными (например, телефонные звонки в учреждения, первый подъем на эскалаторе, покупки в супермаркете): “Дать им силы, чтоб они сделали это сами; не сделать это за них, но быть рядом, поддерживать их в том, что они делают” (D06). Это развивало у мам уверенность в себе “показывало им, что они на самом деле МОГУТ делать то, про что они думали, что не могут” (D19). Типичный приём состоял в постепенном снижении количества помощи, оказываемом при решении конкретной задачи, например, при освоении поездок на общественном транспорте: “Вначале я ездила с ней, чтоб она понимала, как все устроено…потом она сама садилась на автобус, а я встречала ее на остановке, а потом постепенно мы стали встречаться с ней уже прямо в спортзале” (D09). Для тех молодых мам, которые находились на контроле у социальных служб, роль доулы могла включать и помощь в освоении базовых навыков, таких, например, как уборка, чтобы снизить неудовлетворенность органов опеки:

У многих было очень грязно… их не учили убирать… Я сказала ‘Ты же не хочешь, чтоб [социальные работники] говорили: ‘Этот ребенок в зоне риска.’ Вы же хорошие родители, вас просто надо немного подтолкнуть в правильном направлении… Как думаешь, что мы можем сделать, чтоб побыстрее с этим всем разобраться?’ (D07)

Эффективное использование доступных ресурсов

Доулы сопровождали мам на дородовые и послеродовые визиты. Наряду с практической помощью, такой как подвезти женщину в клинику на своей машине, доулы давали большую моральную поддержку: “Это было как будто у меня есть сестра… она отвлекала меня от того, что они там делали, лазили мне во все места” (M08). Присутствие доулы также помогало матерям больше получить от визита в клинику, так как коммуникации между матерями и медиками становились эффективнее.

И доулы, и матери отмечали, что в стрессовом состоянии во время визита к врачу легко было позабыть важные вопросы. Доула закрывала этот пробел, обсуждая с матерью волнующие ту вопросы заранее и мотивируя женщину записывать их: “У меня были разные вопросы, а потом я забывала их задать, и она говорила: ‘А как же вот это?’” (M01). Также мамы могли нуждаться в поддержке, чтобы задать вопросы, если они были не очень уверены в себе: “Я обычно не задавала вопросы, которые у меня были” (M07). Мамам часто было трудно понимать термины, которые используются в акушерстве, и после визита доула еще раз проговаривала, о чем рассказывали медики, вместе с матерями просматривали медицинские записи: “Если мама не понимает их профессиональный жаргон, мы переводим его на обычный язык, все упрощаем” (D09). Иногда им приходилось “переводить это на язык попроще” (D03) прямо во время визита. Но чаще они облегчали коммуникацию с медиками, проверяя, все ли мамы поняли и прося более ясных объяснений: “Если врач или акушерка что-то объясняют недостаточно… я спрашиваю маму: ‘Может быть, тебе нужна еще какая-то информация?’ Если она считает, что да, тогда мы выясняем это с акушеркой” (D11).

Налаживание местных связей

Так как поддержка в послеродовой период ограничивалась периодом в 6–12 недель, доулам надо было тщательно планировать «пути отступления»: “Как только малыш родился, ты начинаешь думать о расставании… как нам создать для женщины в такую ситуацию, чтоб мы могли ее спокойно оставить?” (D05). Целью стала организация “службы независимости” (D09), чтобы когда поддержка доулы окончится, мамы были бы в состоянии существовать без нее: “Прочно стоять на ногах… и говорить: ‘Ну пока, спасибо за все!’ , а не ‘Ой, а ты не можешь вернуться?’”(D06).

Чтобы снизить риск развития у ранимых мам зависимости от прихода доулы, которая становится источником социальной жизни, так как доула “могла быть единственным человеком, которого женщина видела за всю неделю” (D01), доулы мотивировали мам “интегрироваться в местную инфраструктуру… завести подруг с детками такого же возраста” (D03). Это достигалось формированием связей с местными группами поддержки, например, с подобными группами в детском центре: “Перед тем, как [доуле] уйти, мы шли на улицу и смотрели, где там детские площадки или детский массаж и все такое, чтобы когда она уйдет, я могла вот этим всем заниматься” (M01). При одном из проектов была организована собственная социальная группа для молодых матерей.

Доула не только заканчивала работу с мамами, уже имеющими социальные связи, но и удостоверившись, что мамы находятся также и на связи со всеми местными службами, которые могли бы понадобиться: “Я не оставляла её в пустыне, я привлекала других людей, и к ней приходили представители других служб и давали ей поддержку” (D13). Они подчеркивали, что для матерей прекращение поддержки доулы также является признаком их самостоятельности: “Tот факт, что я ухожу, говорит о том, что ты встала на следующую ступень, и смотри, на что ты теперь способна!” (D14). В то же время иногда условия поддержки менялись, если у мамы были особые потребности, которые не могли быть обеспечены другими службами: “Я чувствовала, что не могу ее оставить, пока я не почувствую, что у нее есть опора, что она готова к материнству и готова к жизни” (D14).

Все доулы, которые были волонтёрами в течение 12 недель после родов, чувствовали, что это достаточный период, чтоб заметить признаки послеродовой депрессии и убедиться, что мама получает необходимое лечение и поддержку. Доулы, остающиеся всего 6 недель после родов, больше волновались, оставляя своих ранимых клиенток: “Там были такие семьи… я чувствовала, что оставляю их не в лучшем состоянии. И я долго потом волновалась за них” (D05). В целом, они были в состоянии рационализировать свою тревогу в рамках концепции временной роли доулы: “Это просто нездорово все время опираться на кого-то… вы им помешаете, если все время будете их поддерживать” (D15). Однако, большинство доул признавали, что некоторые расставания были эмоционально сложными: “Чувствуешь, что ты действительно привязана к ним… трудно распрощаться” (D17).

Матери по-другому смотрели на окончание периода поддержки. Новые приятельницы по соседству и контакт с местными организациями службами не заменяли доул, игравших такую важную роль в их жизни; многие мамы по-настоящему расстроились, вспоминая о расставании: “Я до сих пор сильно скучаю по ней… люди, которые мне нравятся, я в конце концов теряю их всех, вот у меня так всегда” (M15). Многие говорили, что хотя они и понимали, что период поддержки закончится, но не согласны с тем, что это означает полное прекращение контактов: “Я считаю, что если мы прожили вместе с кем-то такие важные моменты, очень жестоко просто взять и отрезать все” (M06). Несколько мама во время интервью просили передать приветы или благодарности своим доулам. Другие говорили, что хотели бы предать доуле фотографии или пригласить её на первый день рождения малыша. Обычно пояснялось, что мама хочет поблагодарить доулу за поддержку и еще раз подтвердить реальность тех отношений, которые были у неё с доулой: “Хотя бы парочку СМС-ок время от времени, просто показать, как она мне помогла, как изменила она мою жизнь” (M07). Oдин из доульских проектов организовал ежегодные встречи матерей и доул, и эти встречи стали очень популярны, так как явились исполнением общего желания.


Обсуждение

Работа доул во время дородового и послеродового периодов помогла ранимым женщинам, находящимся в стрессовой ситуации, которая могла бы привести к проблемами психики, вырастить в себе уверенность и состояться как родителям. Большинство литературы для доул посвящено подготовке к родам, поддержке во время родов, а фокус часто смещен на физическое состояние и опыт родов [38]. Пять тем, рассмотренные в настоящей работе, основаны на литературе о работе доул с несовершеннолетними мамами в США [25, 26, 28, 30], доул-волонтеров в Великобритании [39, 40], о поддержке в перинатальный период, предоставляемую волонтерами, не являющихся доулами [41, 42, 43, 44].

В отличие от некоторых моделей, принятых в США, в описываемых проектах доулы-волонтеры не получали жестко ограниченную группу клиентов и не были обязаны следовать структурированной программе [28, 45]. Вместо этого они работали в эмоциональном, информационном, аффирмационном и инструментальном направлениях социальной поддержки [46], организованной под конкретные потребности каждой матери. Эмоциональная поддержка достигалась с помощью активного слушания, “времени, внимания, уважения”, которые получали матери. Возможность говорить о своих «неудобных» чувствах с безоценочным собеседником, который выслушивает женщину и при этом не является ни служащим, ни членом семьи, еще раньше была названа ключом к улучшению психологического состояния матери [47, 48, 49, 50]. То, что женщины получали мотивацию самостоятельно делать выбор, а затем этот выбор безусловно принимался, имело положительное влияние на их самооценку [25, 51]. Вдобавок рост самооценки обуславливался уже тем фактом, что волонтеры готовы были отдавать женщинам свое время в течение многих недель, показывая, что матери достойны заботы и внимания [47].

Кроме положительного влияния общения доул с матерями на эмоциональное состояние матерей, доулам удавалось повышать уверенность в себе ранимых матерей, выступая своеобразным “буфером” между ними и стрессами [23]. Используя подход ориентирования на сильные стороны, доулы постоянно обращали внимание на то, что мамы делали хорошо, с помощью переформулирования показывали им ситуации с другого ракурса и этим меняли их восприятие [18], помогали им выполнить непростые задачи, предоставляя для достижения успеха “немного помощи” [52]. У доул было достаточно времени, чтобы помочь матерям укрепить уверенность в себе с помощью информирования, демонстраций, моделирования и затем организации обратной связи об успешности приложенных усилий [24]. Бывали моменты, когда для достижения успеха поддержка распространялась на области, не имеющие прямого отношения к материнству (например, базовые навыки — уборка и др.), этот процесс Gentry et al. [25] назвали “выходом за доульские рамки”.

Доулы четко понимали немедицинский характер своей роли: они предоставляли информацию из достоверных источников, основанную на данных доказательной медицины, но всегда направляли маму к лечащему врачу или акушерке для решения медицинских вопросов или получения рекомендации. Это представляло резкий контраст с тем, что пишут в литературе о частнопрактикующих доулах, которых медики критикуют за несоблюдения границ практики [38, 53, 54, 55, 56]. Профессиональные стандарты требуют от акушерок использовать понятный женщинам язык и возлагают на акушерок ответственность проверить, все ли понятно пациенткам [57]. В нашем исследовании, однако, доулы много говорили о важности поддержки социально неблагополучных матерей в процессе ведения беременности, так как те часто не понимали терминологии, а также им не хватало уверенности, чтобы задать вопрос врачу или акушерке [25, 38]. Наблюдалось некоторое возможное напряжение между доульским «мамоцентрированным» информированием, направленным на нужды женщины, и их ролью санитарных просветителей по темам курения, употребления алкоголя и организации питания [58]. Доулы обычно разрешали эту ситуацию, начиная разговоры на сложные темы уже в период сформированных доверительных отношений и уважая впоследствии любой выбор, сделанный матерью после получения информации.

Как и в других доульских и волонтерских проектах, основой доульской поддержки стало формирование доверительных отношений [26, 30, 41, 42, 43, 44]. В отличие от многих похожих проектов в США [25, 26, 28], эти отношения не определялись принадлежностью к одной и той же этнической группе. Наши исследования также показали, какая непростая (но и благодарная) это задача – успешно построить такие отношения с несовершеннолетними мамами [30, 31].

Ни доулы, ни матери не смогли точно описать природу возникших между ними отношений. Опрос матерей и доул, участвовавших в проектах по британской модели, показал, что три четверти матерей видели доулу “как подругу” [39], a 79% доул видели дружбу как одну из составляющих своей роли [40]. Доулы в этом исследовании описывали эмоциональную близость как эффективный инструмент в оказании поддержки, но у многих при этом возникли реальные чувства дружбы; таковы результаты исследования Spiby et al. [40]. Darwin et al. [39] также отмечает, что многие матери назвали отношения с доулой особенными и близкими и испытывали скорбь, когда эти отношения прекращались, хотя в практических вопросах женщины чувствовали себя увереннее, “крепко стояли на ногах”. Строгие правила о полном прекращении контакта сильно отличаются от других проектов волонтерской поддержки в перинатальный период; эти проекты не запрещают неформальные социальные контакты и после окончания поддержки. Такой подход может ощущаться как еще одно подтверждение подлинности возникших отношений [41].

Darwin и соавторы рекомендуют, чтобы период послеродовой поддержки длился дольше, чем шестинедельная «зона риска» [39], а Gentry и соавторы рекомендуют продлить период поддержки для несовершеннолетних матерей более, чем на три месяца после родов [25]. В одной из американских моделей поддержка доулы длится до раннего дошкольного возраста ребёнка и включает регулярные визиты доулы домой и групповые встречи [45]. Хотя ни один из трех доульских проектов, участвующих в исследовании, не был формально связан с программой, работающей с ранним дошкольным возрастом, один из проектов базировался в детском центре, проводящем групповые встречи для родителей; другой проект продлил срок послеродовой поддержки до 12 недель и предложил родителям свои групповые встречи; также все три проекта направляли матерей в другие общественные организации (там, где они имелись).

Breedlove [26] предполагает, что длительные отношения и проявления заботы, которые предлагались доулами в проектах, имеют даже большее влияние, чем поддержка, оказанная в родах; доулы из этого проекта также считали, что это были “короткие встречи с длительным эффектом”. Длительный эффект достигался работой с коммуникационными навыками, стабилизацией эмоционального состояния, ощущением успешного перехода в новый статус [20], все это позволяло матери стать “такой хорошей, какой только возможно, – и самой лучшей мамой”. Длительный эффект, распространяющийся и на ребенка, может быть достигнут за счет улучшившегося психического здоровья матери [11, 12, 13, 14] и сниженного материнского стресса [21]. Доулы давали особую поддержку, которая помогала матерям с такими родительскими задачами, как грудное вскармливание, которое благотворно и для детского, и для материнского здоровья [59], а также помогала мамам считывать сигналы малыша и отвечать на них, что положительно влияет на построение материнско-детских отношений и формирование привязанности [28, 60]. Если обобщить, доулы “стали матерями матерям” [61]: они моделировали безусловно позитивные отношения [25, 62] и использовали технику“страховки” (то есть помогали обучаться, поддерживая ровно столько, сколько необходимо) [52], а и то, и другое — ключевые факторы позитивного родительства.

Сильные и слабые стороны исследования

Сильные стороны исследования в том, что оно базируется на глубоких интервью как доул-волонтёров, так несколько различных группах социально незащищенных матерей, что позволило параллельно анализировать ситуацию с двух точек зрения. Также исследование имеет свои слабые стороны. Ни одна из матерей, находящихся на контроле у социальных служб, не согласилась участвовать в интервью. Две матери, которым очень сильно помог бы профессиональный переводчик, отказались от него, предпочитая помощь переводчика непрофессионального. Возможно, эти женщины уверенно чувствовали себя именно так, не желая привлекать к участию в интервью незнакомого человека. Партнеры матерей не участвовали в исследовании. Как и в любом качественном исследовании, результаты не могут быть обобщены для других групп.


Заключение

В дополнение к своей роли поддерживающей фигуры в родах, роль доулы в дородовой и послеродовой периоды высоко оценивается ранимыми матерями и может способствовать повышению родительской уверенности, совершенствованию родительских навыков. Матери и доулы описали положительный эффект, оказанный на материнское эмоциональное состояние, снижение тревожности, чувства несчастья, стресса, с одновременным повышением самооценки и уверенности в себе. Матери чувствовали себя более знающими и умелыми, получали поддержку в эффективном использовании медицинского обслуживания по ведению беременности, родов и послеродового периода, а впоследствии были способны формировать социальные связи в районе проживания.

Эти результаты позволяют говорить о потенциальных плюсах организации и проведения подобных проектов.

Чтобы организовать максимально эффективную поддержку ранимых матерей после окончания поддержки доулы, в проекте должна быть обеспечена непрерывная связь с другими общественными организациями, которые могут организовать индивидуальную и групповую работу. Это также снизит потенциальный стресс, который может быть вызван прекращением отношений с доулой, делая окончание отношений более гибким; в дополнение или вместо этого возможна организация неформального общения или снятия запрета на него.

Литература

  1. Mercer RT. Becoming a mother versus maternal role attainment. J Nurs Scholarsh. 2004;36(3):226–32.
  2. Rubin R. Attainment of the maternal role: part I. processes. Nurs Res. 1967;16(3):237-245.
  3. Bandura A, McClelland DC. Social learning theory. Englewood cliffs. New Jersey: Prentice-Hall; 1977.
  4. Barclay L, Everitt L, Rogan F, Schmied V, Wyllie A. Becoming a mother – an analysis of women’s experience of early motherhood. J Adv Nurs. 1997;25(4):719–28.
  5. Meleis AI, Sawyer LM, Im EO, Hilfinger Messias DK, Schumacher K. Experiencing transitions: an emerging middle-range theory. Adv Nurs Sci. 2000;23(1):12–28.
  6. Robertson E, Grace S, Wallington T, Stewart DE. Antenatal risk factors for postpartum depression: a synthesis of recent literature. Gen Hosp Psychiatry. 2004;26(4):289–95.
  7. Leigh B, Milgrom J. Risk factors for antenatal depression, postnatal depression and parenting stress. BMC Psychiatry. 2008;8:24.
  8. Lee AM, Lam SK, Sze Mun Lau SM, Chong CS, Chui HW, Fong DY. Prevalence, course, and risk factors for antenatal anxiety and depression. Obstet Gynecol. 2007;110(5):1102–12.
  9. Littleton HL, Breitkopf CR, Berenson AB. Correlates of anxiety symptoms during pregnancy and association with perinatal outcomes: a meta-analysis. Am J Obstet Gynecol. 2007;196(5):424–32.
  10. Dunkel Schetter C, Tanner L. Anxiety, depression and stress in pregnancy: implications for mothers, children, research, and practice. Curr Opin Psychiatry. 2012;25(2):141–8.
  11. Laurent HK, Leve LD, Neiderhiser JM, Natsuaki MN, Shaw DS, Harold GT, Reiss D. Effects of prenatal and postnatal parent depressive symptoms on adopted child HPA regulation: independent and moderated influences. Dev Psychol. 2013;49(5):876–86.
  12. Murray L. The impact of postnatal depression on infant development. J Child Psychol Psyc. 1992;33(3):543–61.
  13. Sutter-Dallay AL, Murray L, Dequae-Merchadou L, Glatigny-Dallay E, Bourgeois ML, Verdoux H. A prospective longitudinal study of the impact of early postnatal vs. chronic maternal depressive symptoms on child development. Eur Psychiatry. 2011;26(8):484–9.
  14. O’Connor TG, Heron J, Golding J, Beveridge M, Glover V. Maternal antenatal anxiety and children’s behavioural/emotional problems at 4 years. Report from the Avon longitudinal study of parents and children. Br J Psychiatry. 2002;180:502–8.
  15. Porter CL, Hsu HC. First-time mothers’ perceptions of efficacy during the transition to motherhood: links to infant temperament. J Fam Psychol. 2003;17(1):54–64.
  16. Emmanuel EN, Creedy DK, St John W, Brown C. Maternal role development: the impact of maternal distress and social support following childbirth. Midwifery. 2011;27(2):265–72.
  17. Pearson RM, Evans J, Kounali D, Lewis G, Heron J, Ramchandani PG, O’Connor TG, Stein A. Maternal depression during pregnancy and the postnatal period: risks and possible mechanisms for offspring depression at age 18 years. JAMA Psychiatry. 2013;70.
  18. Lazarus RS. Coping theory and research: past, present, and future. Psychosom Med. 1993;55(3):234–47.
  19. Lobel M, Hamilton JG, Cannella DT. Psychosocial perspectives on pregnancy: prenatal maternal stress and coping. Soc Personal Psychol Compass. 2008;2(4):1600–23.
  20. Bobevski I, Rowe H, Clarke DM, McKenzie DP, Fisher J. Early postnatal demoralisation among primiparous women in the community: measurement, prevalence and associated factors. BMC Pregnancy Childbirth. 2015;15:259.
  21. O’Donnell K, O’Connor TG, Glover V. Prenatal stress and neurodevelopment of the child: focus on the HPA axis and role of the placenta. Dev Neurosci. 2009;31(4):285–92.
  22. Priel B, Besser A. Perceptions of early relationships during the transition to motherhood: the mediating role of social support. Inf Ment Health J. 2002;23(4):343–60.
  23. Cohen S, Wills TA. Stress, social support, and the buffering hypothesis. Psychol Bull. 1985;98(2):310–57.
  24. Leahy Warren P. First-time mothers: social support and confidence in infant care. J Adv Nurs. 2005;50(5):479–88.
  25. Gentry QM, Nolte KM, Gonzalez A, Pearson M, Ivey S. “Going beyond the call of doula”: a grounded theory analysis of the diverse roles community-based doulas play in the lives of pregnant and parenting adolescent mothers. J Perinat Educ. 2010;19(4):24–40.
  26. Breedlove G. Perceptions of social support from pregnant and parenting teens using community-based doulas. J Perinatal Educ. 2005;14(3):15–22.
  27. Deitrick L, Draves P. Attitudes towards doula support during pregnancy by clients, doulas, and labor-and-delivery nurses: a case study from Tampa, Florida. Hum Organ. 2008;67(4):397–406.
  28. Hans SL, Thullen M, Henson LG, Lee H, Edwards RC, Bernstein VJ. Promoting positive mother-infant relationships: a randomized trial of community doula support for young mothers: community doula randomized trial. Inf Ment Health J. 2013;34(5):446–57.
  29. Kane Low L, Moffat A, Brennan P. Doulas as community health workers: lessons learned from a volunteer program. J Perinat Educ. 2006;15(3):25–33.
  30. Humphries ML, Korfmacher J. The good, the bad, and the ambivalent: quality of alliance in a support program for young mothers. Inf Ment Health J. 2012;33(1):22–33.
  31. Spiby H, Green JM, Darwin Z, Willmot H, Knox D, McLeish J, Smith M. Multisite implementation of trained volunteer doula support for disadvantaged childbearing women: a mixed-methods evaluation. Health Services and Delivery Research. 2015;3(8).
  32. McLeish J, Redshaw M. A qualitative study of volunteer doulas working alongside midwives at births in England: Mothers’ and doulas’ experiences. Midwifery. 2017;56:53–60.
  33. Sandelowski M. Whatever happened to qualitative description? Res Nurs Health. 2000;23:334–40.
  34. Landridge D. Phenomenology and critical social psychology: directions and debates in theory and research. Soc Personal Psychol Compass. 2008;2(3):1126–42.
  35. Pidgeon N, Henwood K: Using grounded theory in psychological research. In: Doing qualitative analysis in psychology. Edited by Hayes N. Hove: Psychology Press; 1997.
  36. Braun V, Clarke V. Using thematic analysis in psychology. Qual Res Psych. 2006;3(2):77–101.
  37. Glaser B, Strauss A. The discovery of grounded theory. Strategies for qualitative research. New Jersey: Aldine Transaction; 1967.
  38. Steel A, Frawley J, Adams J, Diezel H. Trained or professional doulas in the support and care of pregnant and birthing women: a critical integrative review. Health Soc Care Community. 2015;23(3):225–41.
  39. Darwin Z, Green J, McLeish J, Willmot H, Spiby H. Evaluation of trained volunteer doula services for disadvantaged women in five areas in England: women’s experiences. Health Soc Care Community. 2016;25(2):466–77.
  40. Spiby H, McLeish J, Green J, Darwin Z. The greatest feeling you get, knowing you have made a big difference’: survey findings on the motivation and experiences of trained volunteer doulas in England. BMC Pregnancy Childbirth. 2016;16(1):289.
  41. McLeish J, Redshaw M. Peer support during pregnancy and early parenthood: a qualitative study of models and perceptions. BMC Pregnancy Childbirth. 2015;15(1):257.
  42. Suppiah C. A collective evaluation of community parent Programmes: what works well and in what circumstances? The Health Foundation, NHS south West Essex, parents 1st; 2008.
  43. Small R, Taft AJ, Brown SJ. The power of social connection and support in improving health: lessons from social support interventions with childbearing women. BMC Public Health. 2011;11(Suppl 5):S4.
  44. Barlow J, Coe C. Family action perinatal support project, research findings report. London: Family Action; 2012.
  45. Ounce of Prevention Fund. The first days of life: adding doulas to early childhood programs. Chicago: Ounce of Prevention Fund; 2005.
  46. Brown MA. Social support during pregnancy: a unidimensional or multidimensional construct? Nurs Res. 1986;35(1):4-9.
  47. McLeish J, Redshaw M. Mothers’ accounts of the impact on emotional wellbeing of organised peer support in pregnancy and early parenthood: a qualitative study. BMC Pregnancy Childbirth. 2017;17(1):28.
  48. Taggart AV, Short SD, Barclay L. She has made me feel human again’: an evaluation of a volunteer home-based visiting project for mothers. Health Soc Care Community. 2000;8(1):1–8.
  49. Frost N, Johnson L, Stein M, Wallis L. Home-start and the delivery of family support. Child Soc. 2000;14(5):328–42.
  50. MacPherson K, Barnes J, Nichols M, Dixon S. Volunteer support for mothers with new babies: perceptions of need and support received. Child Soc. 2009.
  51. Kozhimannil KB, Vogelsang CA, Hardeman RR, Prasad S. Disrupting the pathways of social determinants of health: doula support during pregnancy and childbirth. J Am Board Fam Med. 2016;29(3):308–17.
  52. Wood D, Bruner JS, Ross G. The role of tutoring in problem solving. J Child Psych Psychiatry. 1976;17(2):89–100.
  53. Ballen LE, Fulcher AJ. Nurses and doulas: complementary roles to provide optimal maternity care. J Obstet Gynecol Neonatal Nurs. 2006;35(2):304–11.
  54. Campbell-Voytal K, Fry McComish J, Visger JM, Rowland CA, Kelleher J. Postpartum doulas: motivations and perceptions of practice. Midwifery. 2011;27(6):e214–21.
  55. Papagni K, Buckner E. Doula support and attitudes of intrapartum nurses: a qualitative study from the Patient’s perspective. J Perinat Educ. 2006;15(1):11–8.
  56. Stevens J, Dahlen H, Peters K, Jackson D. Midwives’ and doulas’ perspectives of the role of the doula in Australia: a qualitative study. Midwifery. 2011;27(4):509–16.
  57. Nursing and Midwifery Council. The code. Professional standards of practice and behaviour for nurses and midwives. In: London; 2015.
  58. McLeish J, Spiby H, Darwin Z, Willmot H, Green J. The processes of implementing and sustaining an intensive volunteer one-to-one support (doula) service for disadvantaged pregnant women. Voluntary Sector Review. 2016;7(2):149–67.
  59. Victora CG, Bahl R, Barros AJD, França GVA, Horton S, Krasevec J, Murch S, Sankar MJ, Walker N, Rollins NC. Breastfeeding in the 21st century: epidemiology, mechanisms, and lifelong effect. Lancet. 2017;387(10017):475–90.
  60. Bowlby J. Attachment and Loss, Vol 1: Attachment. New York: Basic Books; 1969/1982.
  61. Klaus MH, Kennell JH, Klaus PH: Mothering the mother: how a doula can help you have a shorter, easier, and healthier birth. Cambridge, MA Perseus Books; 1993.
  62. Rogers C. Client-centered therapy. 3rd ed. Boston: Houghton-Mifflin; 1956.